Распад двухполярного мира стимулировал сложные многоуровневые интеграционные процессы между этнокультурно совместимыми народами по цивилизационным критериям, в противовес однополярной глобализации и угрозам американского гегемонизма этнонациональной основе миропорядка.
На фоне происходящего прогнозируется объединение духовно близких восточнохристианских народов в Содружество на новом цивилизационном уровне, лучшее название которому дал историк византинист Дмитрий Оболенский – Византийское Содружество Наций.
Двадцатое столетие стало периодом состязания на мировой арене двух глобальных проектов мироустройства – коммунистического и либерально-буржуазного. После распада Варшавского блока, мир перестал быть биполярным и утратил динамику симметричной устойчивости. Возникла гипертрофия силы западного либерализма при единоличном лидерстве Соединенных Штатов, гегемонистические устремления которых стимулировали в остальном мире тенденцию к формированию многополярного миропорядка в противовес однополярной глобализации под патронатом Вашингтона.
Распад двухполюсной схемы мира синициировал сложные многоуровневые процессы концентрации стран и народов вокруг новых центров притяжения. При построении этих новых политических конструкций, наряду с геополитическими и геоэкономическими факторами, первостепенную роль начинают приобретать цивилизационные критерии, значимость которых перманентно возрастает по мере возрастания натиска либерал-американизма на естественную этнонациональную основу миропорядка.
Агрессия США на Балканах и Ближнем Востоке, силовое расчленение Югославии спровоцировали кризис этнонациональной идентичности в среде духовно близких восточнохристианских народов – наследников Византийской цивилизации. На фоне происходящего прогнозируется объединение восточнохристианских стран на новом цивилизационном уровне, на основе исторически обусловленной, географической, этнокультурной, религиозной близости, лучшее название которому дал выдающийся византинист Дмитрий Оболенский – Византийское Содружество Наций.
Предполагается следующий состав Содружества: Армения, Белоруссия, Болгария, Греция, Грузия, Кипр, Македония, Молдавия, Россия, Румыния, Словакия, Словения, Украина, Югославия (Сербия, Черногория).
Правый фланг Содружества надежно удерживает Югославия, а левый фланг непрерывной географической цепи замыкает Армения – восточный форпост христианского мира. Роль хранительницы Византийского Наследства естественным образом исполняет Греция – историческая метрополия восточнохристианской Ойкумены. Россия, после падения Константинополя (1453 г.), объявившая себя Третьим Римом и правопреемницей Византийской империи, по историческому обязательству и призванию исполняет соборные функции династического наследника Византийского Содружества Наций.
Идея воссоздания Византийского Содружества Наций не нова. В середине XV века христианский мир оказался в опасности перед тотальным нашествием с Востока. После победы османов на Косовом Поле (1389 г.), Константинополь оставался христианским анклавом в мусульманском окружении. В 1437 году в Константинополь прибыли посланцы Рима для подготовки Унии – соглашения, призванного преодолеть раскол между Римом и Византией. Со стороны римской делегации в переговорах участвовал богослов, дипломат и картограф Николай Кузанский (1401-1464), который выступил с идеей установления Мировой Оси Симметрии в форме знака Y (игрек), уравновешивающего Восток-Запад. Рисуемое древо основанием упирается в Святую Землю (Иерусалим), поднимается до Царьграда (Константинополь) и здесь разветвляется естественно и непротиворечиво – вправо на Москву (Третий Рим), влево на Великий Рим. Такова сформулированная историей устойчивая конструкция Византийского Содружества Наций. Мир был уравновешен Кузанским концептуально, и на этом основании можно было строить целостное сооружение с началом координат в области Босфора. Однако этого не произошло. 29 мая 1453 года турки вошли в Константинополь.
За 500 лет русско-турецких отношений, которые были установлены в 1492 году после обмена посланиями между султаном Баязетом и Иваном III, почти 50 лет, в общей сложности, ушло на русско-турецкие войны. Русское воинство неоднократно появлялось на подступах к Царьграду, ввергая османских правителей в панику, тем самым, призывая претендентов на Византийское Наследство объединиться и восстановить христианский статус Софийского Собора на Босфоре. Однако каждый раз обстоятельства оказывались на стороне Порты.
Одержанные Россией победы под командованием генерала Юденича (1862-1933) на Кавказском фронте в Сарыкамышской, Эрзурумской, Трапезундской и других операциях в 1914-1916 годах и, одновременно, сокрушительное поражение англо-французских союзников в Дарданелльской операции (февраль 1915 года) открыли оперативный простор перед русской армией в центральные области Турции. Под воздействием возникших обстоятельств было заключено англо-франко-русское секретное соглашение (Договор Сейкс-Пико, Лондон, май 1916 г.), по которому предусматривалось: присоединить к России Константинополь, проливы Босфор и Дарданеллы и примыкающие к ним районы европейской и азиатской части Турции, а также передать России области Эрзурума, Трапезунда, Вана, Битлиса и часть Курдистана.
Значимая попытка вернуть Византийское Наследство христианскому миру состоялась по завершении Первой мировой войны, когда, согласно Севрскому договору, предусматривался основательный раздел Турции между победителями. Однако раздел не состоялся по причине выхода России из состава Антанты в октябре 1917 года и несговорчивости лидеров стран западной коалиции при дележе сфер влияния на Ближнем Востоке.Отторгнуты были лишь периферийные сателлиты Османской империи. В результате Библейский Арарат переименовали в Ататюрк, а Константинополь так и остался Стамбулом.
По итогам Второй мировой войны, на Евразийском континенте впервые после падения Византии была образована Империя в классическом смысле этого понятия – содружество более ста наций со своими территориально-административными границами. Оставляя в стороне вопрос, кто и как сегодня относится к СССР и созданному им Варшавскому блоку, обозначим очевидный факт. Впервые в истории удалось реализовать идею восточноевропейского союза, куда, помимо Армении, Белоруссии, Грузии, Молдавии и Украины, вошли все восточнохристианские страны. Лишь “по недоразумению” туда не вошла православная Греция. Все условия для этого имелись. Воздержание Советской Армии от похода к южной оконечности Балканского полуострова, с выходом на Босфор и Дарданеллы, было обусловлено угрозами Трумена и Черчилля осуществить атомную атаку на Москву в случае такого развития событий. По той же причине Москва воздержалась от ввода войск в восточные районы Турции в 1946 году.
Идея восстановления Византийского Содружества Наций, в недавнем прошлом воспринимаемая как сакрально-мифологическая иллюзия, сегодня приобретает целевую значимость исторически обусловленного Геополитического Проекта. Накопленный в недрах восточнохристианского мира потенциал пассионарности, стимулируемый хронической ностальгией по утраченной исторической родине и опорному цивилизационному пространству; неуместное присутствие на этом автохтонном пространстве чужеродного племени иной цивилизации и, наконец, неуемная агрессивность американского гегемонизма и османского пантуранизма к первохристианскому миру, приведшая к деформации геополитической, демографической и этнонациональной обстановки в Европе, дает основание утверждать, что концепция Византийского Содружества Наций воплотится в процесс, насыщенный столь же емким содержанием, что и идея Евразийского Содружества. Уместно предположить, что эти два направления сольются в единый взаимодополняющий сопряженный процесс.
Этот прогноз не кажется столь смелым и излишне футуристичным, если учесть подтвержденные историей закономерности. Британский историк Арнольд Джозеф Тойнби (1889-1975), исследуя причины генезиса цивилизаций, доминирующим стимулом их возникновения считает “Вызов-и-Ответ”. С этой точки зрения возникновение Визанийской Империи следует рассматривать как Ответ на Вызов “варваров” с Запада и Востока, приведший к гибели древнеримской империи. Одновременно это подтверждает другую историческую закономерность, постулируемую Тойнби, – это “Уход-и-Возврат”. Уход из эллино-римской архаики и Возврат в образе Восточно-Римской империи на новой цивилизационной основе – христианской.
Рассматривая отношения между футуризмом и архаизмом Тойнби замечает – “...это попытка разорвать путы настоящего через обращение к другим временным периодам... уходя от неприятного Настоящего, люди с большей охотой обращаются к знакомому Прошлому, чем к незнакомому Будущему”. Примером тому является европейский Ренессанс – обращение к эллино-римскому дохристианскому архаизму, создавая условия для формирования европейского будущего – футуризм.
Другим примером, подтверждающим концепцию “Уход-и-Возврат”, является возникновение “Священной Римской Империи”, возникшей в 962 году и просуществовавшей до 1804 года, которая формально прекратила свое существование после наполеоновских завоеваний и присвоения Бонапарту титула императора Франции.
К событиям того же порядка следует отнести нынешний процесс европейской интеграции, рассматривая его как Ответ на Вызовы, порожденные гегемонизмом США. Если в период Холодной войны Евросоюз был торгово-экономическим объединением, то сегодня он трансформируется в цивилизационно-политическое содружество под общеевропейской конституцией.
Возможность воссоздания Византийского Содружества Наций в форме некоего иерархического строения сегодня находится за пределами здравого оптимизма. Однако на данном этапе может быть создана некая неформальная “сетевая структура” переменного состава, с участием заинтересованных правительственных и неправительственных организаций, путем создания координирующего органа. Разумеется стартовой задачей создаваемой организации должна стать разработка исходного Геополитического проекта, определяющего пути формирования Содружества.
В гипотетическом перечне потенциальных противников реализации Проекта, по понятным причинам, особое место занимает Турция. Настойчивые попытки Анкары войти в состав Евросоюза в данном рассмотрении приобретают многоцелевую значимость. Это уже не только меркантильный позыв приобщиться к зажиточной Европе, но и неодолимое желание легализовать добытое разбоем Византийское Наследство, употребить его на реализацию пантуранских проектов и заодно получить индульгенцию от “мирового сообщества” за все кровавые деяния в прошлом, настоящем и будущем. Турция сегодня является главным партнером США в ближневосточном регионе, активно участвует в реализации транскоммуникационных проектов. Теперь, в рамках восстановления Великого Шелкового пути по американскому сценарию, делается попытка разомкнуть в параллель Византийское Пространство и тем самым превратить его в проходной двор однополярной глобализации по пути к Великому Турану.
Учитывая наши “особые” оношения с Турцией, тесное стратегическое партнерство с Россией, этнокультурную совместимость и дружественные отношения со всеми странами – потенциальными претендентами на Византийское Наследство, становится весьма уместным активное участие Армении и армянской диаспоры в разработке и реализации названного Геополитического проекта.
Основные предпосылки:
• Совместная история Армении с Эллинской цивилизацией, отмеченная высокой активностью во всех сферах жизнедеятельности, особенно в византийский период, а также наличие в анналах армянской историографии богатейших материалов, свидетельствующих об участии Армении и армянства в едином созидательном процессе формирования греко-римско-византийской цивилизации, позволяет Армении быть одним из основных претендентов на Византийское Наследство.
• Наличие в подавляющем большинстве стран мира социально активной и национально ориентированной армянской диаспоры позволяет Армении и армянству принять на себя функции этнокультурно совместимого связующего звена между странами формируемого Содружества.
• Наличие в Армении национальных общин, землячеств и дипломатических представительств большинства стран-потенциальных членов Содружества позволяет Армении учредить достаточно представительный орган и стать одним из инициаторов формирования Содружества.
Это будет решительный шаг в направлении реализации доминирующей национальной идеи – единения армянства на своей Исторической Родине.
Французский византинист Шарль Диль (1859-1944), в своих трудах, посвященных проблемам византийской истории, отмечает немаловажный факт. Если исследование и оценка вклада Византии в сокровищницу мировой цивилизации отмечены великим множеством публикаций, то объем литературы, посвященной определению вклада каждого народа в формирование самой Византийской цивилизации, весьма ограничен. И отмечает: “Интересно было определить отношения между богатым и оригинальным искусством Армении и искусством Византии, установить, чем Византия обязана Армении и, наоборот, какое влияние она оказала на армянское искусство”.
Этот вопрос автором задается не только относительно Армении и взаимовлияния в области искусств. Он отнесен ко всем областям жизнедеятельности народов, прошедших совместную с Византийской Империей историю.
Отсюда возникает весьма непростая проблема для потенциальных членов Византийского Содружества Наций – проблема самоопределения на Византийском цивилизационном пространстве и определение доли своих притязаний на Византийское наследство, в пределах собственного разумения геополитической целесообразности в нынешних условиях.
В связи с этим, возникает необходимость нового прочтения собственной истории с точки зрения наследника и субъекта Империи, а не только объекта имперского влияния. Оценить свой вклад в историю цивилизации не только вопреки пребыванию в составе Империи, но и благодаря созиданию в едином пространстве Византийской цивилизации. Тем самым осуществить доскональную инвентаризацию тысячелетнего Византийского Наследства, разграбленного и присвоенного чужеродным племенем иной цивилизации. Предъявить иск на компенсацию нанесенного ущерба христианскому миру.
